Поверх всяких Россий есть одна незабываемая

По имени расположенной поблизости горы новонайденное археологическое чудо получило звучное название - Аркаим. Попутно напомним, что понятие неба в старину было тождественно понятию Космоса (достаточно вспомнить главный космологический труд Аристотеля “О небе”, породивший на протяжении последующих 2-х тысячелетий целое семейство подражательных трактатов с таким же названием). С тех пор здесь полным ходом идут непрерывные комплексные исследования. Есть ли вероятность, что в спиралевидной форме Аркаима заложен какой-либо космический смысл? Есть! И потому, что многие аналогичные постройки Древности имели астрономическое предназначение (шумерийские и вавилонские зиккураты, храмовые комплексы ацтеков и майя). И потому, что алгоритм спирали лежит в самом фундаменте Мироздания (торсионные поля, генетический код, спиральные галактики и т.п.). Но сейчас речь о другом. Среди тысяч и тысяч находок особенно впечатляет одна - фигурка древнего человека, устремившего задумчивый взор в небо (рис.2), в Космос, туда, где ходят дневное и ночные светила, где попеременно рождаются день (свет) и ночь (тьма), где распростерла свои бесконечные крылья сама Вселенная. Не приходится сомневаться, что наших далеких пращуров обуревали те же мысли, которые сравнительно недавно были в концентрированном виде сформулированы в “Завещании” Павла Флоренского: “...Почаще смотрите на звезды. Когда будет на душе плохо, смотрите на звезды или на лазурь днем. Когда грустно, когда вас обидят, когда что не будет удаваться, когда придет на вас душевная буря - выйдите на воздух и останьтесь наедине с небом. Тогда душа успокоится.” Думается, аркаимский звездный мечтатель на 4 тысяч лет предвосхитил вдохновенные слова русского космиста. Во истину его образ овеществленная “память сорока веков”, о которой когда-то пророчески писал Валерий Брюсов! Но исчерпывается ли обозначенным сроком возраст космизма вообще и русского космизма, в частности? Ведь человечество по своему происхождению космично изначально. Оно - закономерный продукт эволюции Вселенной. Жизнь на Земле невозможна без Солнца и обусловлена космическими законами движения звезд и галактик. Homo sapiens - Человек разумный - это всегда Homo cosmicos - Человек космический. Что касается временных точек отсчета, то на территории России, в Западной Сибири были обнаружены археологические памятники космистского содержания, возраст которых насчитывает десятки, а то и сотни тысяч лет. Такова пластина из мамонтового бивня, найденная на палеолитической стоянке Мальта в Иркутской области и хранящаяся ныне в Эрмитаже (рис.3): ученые доказали, что размещенные на ней спиральные насечки не что иное как древнейшие астрономические знаки и расчеты движения небесных светил. .

Фольклор как закодированная в устойчивых образах и сюжетах родовая коллективная память народа дает сотни и тысячи образцов космичного отношения к Миру. Так, в величальных песнях-колядках (осколках древних празднеств в честь языческого Солнцебога Колы-Коляды) хозяин именуется Красным Солнышком, хозяйка - Светлой Луной (Месяцем), а их дети - частыми звездочками. Тем самым вся семья и дом, где она живет, как бы уподобляются части Вселенной (недаром А.П. Щапов выводил понятие Вселенной из обыденного слова “вселение”, имея в виду обживание крестьянской избы). Философию народного космизма четче всего выразил Сергей Есенин в программном эссе “Ключи Марии”: “Изба простолюдина - это символ понятий и отношений к миру, выработанных еще до него его отцами и предками. <...> Красный угол, например, в избе есть уподобление заре, потолок - небесному своду, а матица - Млечному Пути. Философический план помогает нам через такой порядок разобрать машину речи почти до мельчайших винтиков”.

Вселенная в Голубиной книге строится по алгоритму древнеиндоевропейской и доиндоарийской мифологии, представлявшей весь мир в виде частей расчлененного тела Вселенского человека-великана. По аналогичной схеме даются ответы и на космогонические вопросы в Голубиной книге, где Вселенная складывается из частей некоего Космического Божества: “ Белый свет от сердца его, // Красно солнце от лица его, // Светел месяц от очей его, // Часты звезды от речей его...” То, что расчлененный Первобог Голубиной книги уходит своими корнями в общеиндоевропейские космогонические мифы, выявил еще А.С. Хомяков при анализе архаичной русской обрядовой песни с мотивом людоедства, где жена намеревается расчленить и съесть собственного мужа. По мнению мыслителя-славянофила, в этом диком обычае, напрочь выходящем за рамки современной морали, видна, как и в Голубиной книге, “изломанная и изуродованная космогоническая повесть” и слышны отголоски древнейших общеиндоевропейских преданий, смысл которых - превращение Макрокосма в Микрокосм.

Упомянутые общие для древних индоевропейцев космогонические представления преломились впоследствии и в древнеиранском Первочеловеке Йиме, и в древнескандинавском Имире (оба они в соответствии с индоевропейским каноном были расчленены и стали частями Вселенной), и в древнерусском великане Волоте Имире — Волотимире — Володимире (Волот Волотович - один из закодированных персонажей Голубиной книги). Эпитет былинного Владимира - Красное Солнышко - также практически представляет собой калькированное воспроизведение мифологических представлений древних арийцев о Красносолнечном Боге Сурье, а вовсе не является результатом всенародной любви, выразившейся якобы в ласкательном прозвище киевского князя, ни в одной летописи не зафиксированном.

Кстати, прапредки славяноруссов, как, впрочем, и других народов поклонялись не одному, а сразу нескольким Солнцам. Считалось, к примеру, что зимнее Солнце не тождественно весеннему, а последнее - летнему (отсюда три разных языческих праздника для каждого отдельно взятого Солнца - Коляда, Масленица, Ярило). Помимо дневного Солнца, признавалось еще и ночное - для невидимой стороны Земли (рис.4). И вообще считалось, что восходящее поутру Солнце - каждый раз совершенно новое светило. Точно так же независимыми от других явлений природы считались две зари - утренняя и вечерняя. Обе особо выделены в Голубиной книге, где ставятся отдельные вопросы об их происхождении. Такой интерес обусловлен тем, что в общеарийской мифологической традиции зори представлялись плодом соития Неба и Земли, причем сама заря как покраснение неба воочию демонстрировала процесс совокупления. У восточных славян и русских Утренняя заря, прогонявшая ночь, считалась Девой-воительницей, Победительницей Тьмы и одновременно - Матерью Солнца (рис.5), которое она в прямом смысле рожала каждый божий день, подобно снесению яйца птицей. В фольклоре сохранились осколки такого древнейшего миросозерцания: “Без утренней зорюшки солнышко не взойдет”, - гласит народная пословица. В Архангельской губернии записан заговор, начинающийся с обращения к Утренней Заре: “Заря-зорница, красная девица, сама мати и царица...” В Новгородской Хлудовской псалтири Х111 века есть миниатюра: огнеобразная дева несет в руках Солнце, имя ее, как гласит подпись, “Зоря утрьняя”. Рудиментами первичной протоарийской мифологемы можно считать и такие русские сказочные образы, как Ненаглядная Красота, Марья Моревна, Царь-девица. Согласно А.Н.Афанасьеву, они как раз и были тождественны Богине Утренней Зари.

Образ вселенского Первопредка-великана распространен практически во всех древних мировых культурах, что лишний раз доказывает былую общность культур и космогонических представлений. Так, древнекитайский Первопредок-исполин Пань-гу, родившийся из Космического яйца, считался творцом Неба и Земли. После смерти Пань-гу из частей его тела образовалось все богатство поднебесного и наднебесного мира. Последний вздох Вселенского исполина сделался ветром и облаками, голос - громом, левый глаз - Солнцем, правый - Луною, туловище с руками и ногами - четырьмя странами света, кровь - реками, жилы - дорогами, плоть - почвою, волосы на голове и усы - звездами на небосклоне, кожа и волосы на теле - травами, цветами и деревьями, зубы, кости, костный мозг - металлами, камнями и минераллами, пот - дождем и росою.

В знаменитой древнеегипетской Книге мертвых (глава 42), части тела усопшего, перенесенного в загробный мир, также привязываются к различным Богам: “...Лицо мое - это лицо Диска [Солнце - В.Д.]. Глаза мои - это глаза Хатор [Космическая Небесная Корова - коррелят безграничной Вселенной]. <...> Шея моя - это шея Богини Исиды. <...> Мой позвоночник - это позвоночник Сути [Бог Сет - брат и убийца Осириса]. Фаллос мой - это фаллос Осириса... Ягодицы мои - это ягодицы Глаза Гора [Хор-Солнце]. Бедра мои - это бедра и ноги Нут [Небо - еще одно олицетворение Космоса]. <...> Нет ни одной части моего тела, которая не была бы частью тела того или иного Бога. Бог Тот [Гермес] защищает мое тело со всех сторон, и я есть Ра [Солнце] день за днем”. Сходные аналогии содержатся и в других египетских текстах. Затем сюжет перекочевал к древним евреям и арабам.

В устных талмудических сказаниях знакомое космическое клише перенесено на Первочеловека Адама; первоначально он имел вселенские размеры, заполняя собою весь Мир, и лишь после грехопадения Бог уменьшил размеры Праотца рода людского. Когда Адам лежал, рассказывается в фольклорном предании, голова его находилась на крайнем Востоке, а ноги - на Западе; когда же он встал, то все твари посчитали его, Вселенского исполина, Творцом, равным Богу. Ангелы констатировали: “В мире двоевластие”, и тогда Бог Яхве уменьшил размеры тела Адама до обычного.

Впоследствии популярный сюжет общемирового фольклора проник и в русские “отреченные книги” - апокрифы - и стал известен под названием “Вопросы, от скольких частей создан был Адам”. Здесь Первочеловек рисуется по аналогии с Голубиной книгой, но как бы с обратным знаком: тело - от земли, кости - от камней, очи - от моря, мысли - от ангельского полета, дыхание - от ветра, разум - от облака небесного (Небо в древнерусском миропонимании - синоним Космоса), кровь - от солнечной росы. Впрочем, с точки зрения единства Макро- и Микрокосма - центральной идеи всего русского космизма - направленность вектора “Человек—Вселенная” не имеет принципиального значения. Важна преемственность идей в общенаучном процессе осмысления Мира и места в нем рода людского. Потму и не удивительно, что именно на русский апокриф об Адаме (равно, как и на Голубиную книгу) ссылались П.А.Флоренский и Л.П.Карсавин при обосновании своей концепции о приоритете Микрокосма над Макрокосмом, демонстрируя одновременно непрерывность общей линии развития русского космизма, берущей свое начало с самых истоков русской предыстории. Знаменательно также, что спустя тысячелетия русский космизм в лице своих выдающихся представителей вернулся на новом витке спирали к собственным же истокам.

Вселенский Человек-исполин (русский великан-волот) как одна из устойчивых мифологем мирового фольклора и человеческой предыстории запечатлен во множестве изображений. Каким же он представлялся нашим прапредкам? На территории современного Казахстана, на традиционных путях миграций индоариев и доиндоариев сохранился выразительный петроглиф (подобных известно множество) с фигурой Космического существа, окруженного светилами; такие же космические символы и внутри его головы, образованной небесными сводами (рис.6). По-видимому, существовал некоторый единый шаблон для изображения Вселенского Праотца и Праматери. Например, классический Вселенский певочеловек индоариев - Пуруша - представлялся и мужчиной и женщиной (рис.7). Сказанное удивительным образом подтверждается, если сравнить первобытные наскальные рисунки с космическими мотивами традиционных русских вышивок, где также изображено Вселенское существо (мужского и женского рода) в обрамлении небесных светил (рис.8). При этом звезды выглядят вполне натурально, а часть из них, как и на центральноазиатских петроглифах, образуют лицо Первочеловека. Ромбовидная звездоликость, тождественная ромбовидному орнаменту, распространенному во многих культурах, свидетельствует о небесно-космической сущности ромбической символики, вопреки мнению некоторых маститых исследователей, усматривающих в ней засеянное поле или засаженный огород. Перед нами подлинный символ Русского Космоса, пронесенный сквозь века в народных вышивках. Таким образом, народное космическое мировоззрение, уходящее своими корнями в общемировую культуру, являясь неотъемлемой стороной русского космизма, выступает в качестве первого и неотъемлемого этапа его развития.

Устная народная традиция получила дальнейшее развитие в письменных источниках философского, богословского, литературного, естественнонаучного и неканонического содержания, начиная с ХI-ХII веков н.э. Уже первые из сохранившихся русских летописей по своему замыслу и структуре были изначально космичными: история Руси представлялась в них как закономерное звено общей цепи мирового процесса, а сама Россия виделась неотъемлемой частью мирового целого, включенной в единый временной поток, где Время-Хронос выступает важнейшим атрибутом Космоса и выражает его текучее Начало. В 1136 было завершено и первое календарное сочинение, написанное монахом Антониева монастыря в Новгороде Кириком Новгородцем и кратко именуемое “Учение о числах”. Здесь впервые письменно зафиксированы научные идеи о цикличности и круговороте времени и на основе астрономических знаний о движении Луны и Cолнца, точных математических расчетов дан древнерусский свод летоисчисления.

В XII веке был создан и первый отечественный космологический трактат “О небесных силах” , который до сих пор по непонятным причинам почему-то выпадал из поля зрения историков русской науки. Публикатор трактата приписывал его известному писателю и церковному деятелю, автору поучений, торжественных слов и молитв Кириллу Туровскому. Однако принадлежность названного сочинения именно епископу Туровскому было оспорено палеографами еще в прошлом веке. Но как бы то ни было - перед нами действительно первый (пусть даже и анонимный) из дошедших на русском языке трактатов по космологии, написанный (вдуматься только!) восемь веков назад, почти одновременно со “Словом о полку Игореве”. Его полное название - “Слово святого Кирилла о небесных силах: чего ради создан бысть человек на земли”. Уже одна эта ключевая фраза свидетельствует об изначальных традициях русских космистов рассматривать Вселенную как неразрывное единство Макро- и Микрокосма. Древнерусский автор не ограничивается анализом проблемы сотворения мира “от небытия к бытию”. В трактате упомянуты также и постоянно беспокоившее церковь двоеверие и многобожие - традиционные космические и пантеистические народные верования: “в солнце, и в месяц, и в звезды, а иные - в реки, и в источники, и в древа<...>, и в огонь, и в звери, и в иные вещи многоразличные”. То, что народный космизм был стойким, а двоеверие, сочетавшее язычество и христианство, не случайны, подтверждают документы эпохи Ивана Грозного и первых Романовых, когда народ по-прежнему “кланялся <...> солнцу, или звездам, или месяцу, или зари”. Уличенных же в поклонении “солнечному восходу” и новолунию, в участии в традиционных игрищах (вроде святочных и масленичных), гадании, заклинаниях и ином “чародействе” нередко нещадно наказывали, пытали, а случалось - и сжигали в срубах.

Русские люди издревле не только наблюдали звездное небо, воображая себя сынами и дочерями Вселенной, но и ... совершали полеты в Космос! Правда, не наяву, а мысленно. Такую возможность предоставлял им, к примеру хорошо известный на Руси ветхозаветный апокриф “Книга Еноха Праведного”. Или, как она именовалась в одном из списков Х1V века: “От книг Еноха Праведного, преже потопа, и ныне жив есть”, откуда следовало между прочим, что библейский праведник, поведавший о космических странствиях и “всем неизреченном и неисследованном мире”, здравствует и поныне. В “записках” Еноха, переданных людям, настолько подробно, детально и натуралистично описано вознесение живого человека в занебесные сферы, что это дало основание некоторым популяризаторам заявить, что библейского патриарха в Космос забрали два инопланетянина, описанные в апокрифе, как “два мужа огромные”, ранее на земле не виданные - с горящими лицами, огненным оперением и золотыми (солнечными) крыльями. Во время своего путешествия Енох посетил семь космических сфер, познакомился в внеземными мирами и механизмом управления Вселенной, узнал законы движения звезд и планет, воочию увидал вселенские чудеса - вплоть до сферического “светлостояния” в виде огненных колес. Сказания о межзвездных скитаниях Еноха Праведного не могли не пробудить в душе космического мироощущения. Подача материала от первого лица только усиливало это чувство у читателей и слушателей разных эпох и народов: “Меня окружили облака и туманы; движущиеся светила и молнии гнали меня, ветры ускоряли течение мое; они вознесли меня на небо. Я достиг стены, построенной из кристалла; колеблющееся пламя окружало ее; я вошел в это пламя. Я приблизился к обширному жилищу, построенному из кристалла. Стены, как и фундамент этого жилища, были из кристалла, а свод его состоял из движущихся звезд и молний...” Сквозь образную символику здесь явственно просматриваются и позитивные факты.

По средневековым представлениям русских ученых книжников, зафиксированным еще в одном популярном апокрифе, кратко именуемом “Откровение Мефодия Патарского” [один из Отцов церкви. - В.Д.], первым астрономом и космологом - носителем “острономейной мудрости” был Мунт, четвертый сын Ноя (Библия такого не знает, зато о нем говорится в сочинениях Иосифа Флавия), который после потопа поселился в северных полуночных странах, на территории нынешней России: “Мунт живяше на полуношной стране, и прият дар много и милость от Бога и мудрость острономейную обретете”. Составил же “сию книгу острономию” Мунт вопреки предостережениям Архангела Михаила, бросив вызов божьему посланцу и самим небесам (точно так же, как когда-то поступил Прометей), уравняв тем самым силу человеческого разума с неизведанными силами Вселенной. Конечно, все это легенда, но она вполне поддается смысловой реконструкции. Тем более, что здесь речь идет о вехах становления русского космизма.

Постепенно в Россию стали проникать и переводные книги астрологического, космообъяснительного, пророческого и гадательного содержания. Интерес к ним особенно усилился в конце ХV в. и был подогрет в связи с очередным идеологическим потрясением, когда сначала в Новгороде, а затем и в Москве распространилась так называемая ересь “жидовствующих”, охватившая самые различные слои русского люда. Начиналось все вполне невинно. Находясь под давлением Москвы и изнемогая от внутренних противоречий, одна из антимосковских группировок, что ориентировалась на Литву, пригласила в Новгород для переговоров литовского князя, в чьей свите оказался ученый-астролог, иудей-караим по имени Схария (Захарий Скара). Литовский князь вскоре возвратился домой, а Схария не только задержался, но и выписал из Литвы еще двух ученых евреев. Вместе-то они и развернули в Новгороде тайную еретическую пропаганду - сначала среди православного духовенства, а затем и среди мирян, загипнотизировав всех своими пророчествами и посулами.

Отчего же вдруг возник такой повальный психоз, и православные люди клюнули на иудаистическую казуистику? Причин несколько. Первая - политическая: боязнь Москвы, покушавшейся на независимость Новгорода (отсюда постоянные заигрывания с неправославными соседями - Речью Посполитою, Ливонией и Швецией). Вторая причина - гуманистическая: русские постоянно тянулись к новому знанию, а ученые иудеи пропагандировали достижения европейской науки и привезли с собою интересные книжные новинки. Наконец, третья причина - пожалуй, главная - эсхатологическая, связанная с ожиданием в скором времени Конца света. По христианскому летосчислению в 1492 году наступала 7-я тысяча лет от библейского сотворения мира (5508 лет до рождества Христова + 1492 года после рождества = 7000 лет). Мистическая, идущая от язычества вера в тайный смысл цифры 7 привела ученых книжников к выводу: близится день Страшного суда. Светопреставления ждали со страхом и трепетом. Оно казалось неотвратимым, была даже объявлена точная дата - в ночь на 25 марта 1492 г. И вот в этой обстановке полной обреченности и безнадёги вдруг появляются три иудея и, опираясь на Тору и Талмуд, заявляют: по иудаистическому летосчислению от сотворения мира и до рождения Иисуса из Назарета, объявленного впоследствии Христом, прошло вовсе не 5508 лет, а всего лишь 3761 год. Следовательно, никаким “концом мира” не пахнет не то что бы в ближайшие века, а даже и тысячелетие. Как же тут не посмеяться над “пужанием” православных священников и монахов и не усомниться в истинности христианских догматов.

Ересь-то искоренили, но именно с тех пор пошли гулять по Руси иноземные “отреченные” книги космистского и гадательного. Среди них “Звездочтец”, “Аристотелевы врата”, “Луцидариус”, “Рафли”, “Лопаточник”, “Громник”, “Молниянник”, “Зелейник”, “Чаровник”, “Альманак на многие впредь будущие лета...” (по названию последнего все приверженцы запретной астролого-предсказательной “клубнички” были презрительно поименованы протопопом Аввакумом - страстным борцом против всяческого чернокнижия -“альманашниками”). Был, конечно же, в длинном перечне потенциальных “кандидатов на костер” и легендарный “Шестокрыл”. Загадочного в этом небольшом трактате, составленном из шести лунных таблиц-“крыл” (отсюда и название “Шестокрыл”), вообще-то было не так уж и много. Таблицы эти, имеющие, вне всякого сомнения, древнейшее происхождение, были сведены воедино в Х1V веке, а уже спустя сто лет трактат перевели с древнееврейского на русский. Они чем-то напоминают кроссворд (рис.9) и позволяют путем элементарного вождения пальцем по вертикали и горизонтали точно вычислить фазы Луны и предстоящие лунные затмения. Вся ересь “Шестокрыла” заключалась в том, что расчеты здесь давались в соответствии с летосчислением иудейским, а не византийским, принятым на Руси. Значение древнееврейского трактата в духовной жизни русского народа не ограничилось приобщением к достижениям околонаучной мысли на уровне ХV века. Корни “Шестокрыла” уходят в самые глубины человеческой истории и культуры. Лунное “звездопрельщение” напрямую замыкается на тысячелетние герметические традиции, а наименование “Шестокрыл” - случайно или нет - сливается с образом Лунного Бога Гермеса-Тота, наделенного шестью крылышками (по два - на головном уборе и сандалиях). 19-летний лунный цикл, зафиксированный в “Шестокрыле”, заставляет вспомнить и о священном числе Аполлона: именно по прошествии такого срока Солнцебог каждый раз наведывался в Гиперборею, свою историческую родину на территории современной России. Мистическо-предсказательная насыщенность и символика “Шестокрыла” оставили неизгладимый след в миросозерцании русского народа. Например, память о нем прочно укоренилась в устных преданиях старообрядцев, и именно от них узнал о таинственной книге еще в детстве Николай Клюев.

Звездною пылью тогда густо покрыт небосвод.

Стала наглядной... Как жалок день, что прошел в суете!

Вся жизнь цивилизованного и нецивилизованного человека неотделима от окружающей его Вселенной, пронизана связью с ней от рождения до смерти. Русский народ здесь не исключение. Более того: необъятные просторы русской земли, распахнутость звездного неба, постоянная устремленность к открытию новых земель и вообще всего нового сделали русского человека особенно восприимчивым и предрасположенным к миру космических явлений. Именно данная особенность позволила одному из главных русских космистов Н.Ф.Федорову говорить о том, что ширь русской земли порождает ширь русской души, а российский простор служит естественным переходом к простору космического пространства, нового поприща для великого подвига русского народа. А это вселенское поле деятельности не имеет границ!